Я отодвинулась, стала отползать назад. Глаза Жан-Клода следили за мной, но он не пытался меня коснуться. Что-то в его позе на четвереньках сказало мне, что ardeur всееще владеет им. Но пока я могу удержаться и не касаться его, нам ничего не грозит. Он смотрел на меня как голодающий, который видит, как уползает прочь первая за много дней еда. Но он играл честно, остался на месте, дал мне отползти. Он знал правила. А Мика — нет.

Он протянул ко мне руку, и я упала, откатываясь от него с такой скоростью, которой у меня раньше никогда не бывало, но Мика тоже не был человеком. Движением таким быстрым, которое не мог уловить глаз, он бросился за мной и оказался надо мной раньше, чем я заметила. Как по волшебству.

И он застыл надо мной, опираясь на руки и на ноги, будто в позе для отжимания. Я успела протянуть руку мимо него, пытаясь его не тронуть, успела сказать «не надо», и тут два события случились одновременно. Мика упал на меня сверху, а Жан-Клод взял мою протянутую руку. Быть может, подумал, что я протянула ее ему — не знаю. Но тут же нас окатило жаром, затопило, и не осталось ничего, кроме неодолимого голода.

Глава 50

Мы поцеловались, и это было будто я растаяла — от губ и ниже. Руки скользнули под шелк Микиной рубашки, и этого было мало. Я рванула ее, содрала с тела, и мои ладони заскользили по гладкости груди, по коже теплой, как атлас. Мика вдруг придавил меня к полу, невероятно тяжелый — я открыла глаза и увидела Жан-Клода над нами, на Мике, и он прижимал нас обоих. На миг я смогла увидеть его глаза, яростный светло-синий огонь, руки, охватившие Мику, и как он сдергивает его с меня.

Я села, глядя, как они катаются по полу в схватке. Гнев, досада и просто тяжелая усталость заполнили меня так, что на ardeurне осталось места. Устала я от всех этих драк, страшно устала.

Запах крови был как раскаленный вертел, всаженный мне в тело, почти сексуальный запах. Этого мне хватило. Вытащив «браунинг», я прицелилась. На миг они оба оказались у меня на мушке. На миг. Я повела пистолетом в сторону и впервые заметила, что никого в комнате, кроме нас, не осталось. Что ж, приятно, что у нас нет зрителей. Наведя пистолет на мягкий диван, я спустила курок. Серебряная с золотом подушка взлетела в воздух. Под каменными сводами загрохотало, будто тяжелые драпри не выпускали звук наружу.

Они оба застыли. Руки Мики превратились в когтистые лапы, дравшие спину Жан-Клода, потому что больше ни до чего дотянуться не могли. Лицо Жан-Клода скрылось в шее Мики, тело прижалось к нему — таким образом, он прикрыл все жизненно важные органы, пока выдирал Мике горло.

Я прицелилась в них:

— Стоп, ребята! Стоп, или следующую получит кто-то из вас: Богом клянусь, я вас пристрелю.

Жан-Клод поднялся, залитый алым от рта и подбородка до груди. Столько было крови, что мне страшно было смотреть на шею Мики. А когти Мики остались в спине Жан-Клода. Я видела, как он напрягся, будто каждая мышца хотела загнать когти подальше.

— Нимир-Радж меня держит, ma petite.Я не могу двинуться.

— Мика, отпусти его.

Мика не шевельнулся, и я его вполне могла бы понять, но... Я наставила пистолет ему в голову, потому что больше стрелять было не во что. На миг меня охватила паника, что я действительно могу спустить курок, а потом меня залило спокойствие, я стояла в колодце безмолвия, только звучал тот белый шум, который я слышу, убивая. Не было никаких ощущений. Ничего не было.

— Мика... я... тебя убью.

В голосе моем звучала заполнившая меня пустота.

Он медленно повернул голову в мою сторону. По левому плечу, по груди текла кровь, но не ровно: она выплескивалась с каждым ударом пульса. Плохо дело.

— Отпусти его, Мика, он тебе сонную артерию пробил.

Я опустила пистолет и стала подходить к ним. Мика посмотрел на вампира, все еще не выпуская его из когтей:

— Если я умру, я его прихвачу с собой.

— Для Нимир-Раджа твоей силы должно быть просто залечить такую ранку, — сказал Жан-Клод, все еще прижатый к телу противника как в интимном объятии.

Мика вытащил когти из спины Жан-Клода. Тот приподнялся на руках. Я увидела, как напрягся Мика, и его рука чиркнула с неимоверной скоростью — быстрее быстрого. Из горла Жан-Клода еще даже не показалась кровь, когда рука вернулась на место. А потом хлынула фонтаном.

— Вот это залечи, — сказал ему Мика.

А я стояла и смотрела, как вытекает жизнь из них обоих. Мать твою так и этак!

Глава 51

Жан-Клод, падая, отодвинулся от Мики. Кровь хлестала из него ливнем, пока он стоял на коленях, упираясь руками в пол, кашляя судорожно, будто прочищая горло, и кровь начинала хлестать сильнее.

Я завопила — сперва без слов, потом догадалась, кого звать.

— Ашер!

Мика уже покрывался черным мехом, кости щелкали и ходили ходуном под розоватой кожей. Он сейчас перекинется и спасется, но Жан-Клод перекидываться не умеет.

Я схватила Жан-Клода за руку, и тут же вспыхнули соединяющие нас метки. Я захлебывалась собственной кровью, тонула в ней. Сильные руки впивались мне в бицепсы холодными каменными пальцами. Я заморгала и увидела лицо Жан-Клода, сияющее резным алебастром, подсвеченным изнутри. Его кожа сияла над окровавленной нижней частью лица, как будто рубины рассыпали среди бриллиантов. Глаза стали озерами расплавленного сапфирового пламени, если только пламя может быть холодным до боли. От его тела, от наших тел повеяло ветром, и холод могилы был в этом дуновении, пошевелившем нам волосы. Мы потянулись сквозь эту холодную силу наружу, наружу, найти Ричарда, и, как раньше, ощутили жар ответа. Рядом с нами стоял Джейсон — у меня не было времени восхищаться чудом его исцеления. Он коснулся нас, и метка, которая была Ричардом, запылала из его тела — тепло, танцующее на нашем холоде. И я знала, что за мной стоит Мика, покрытый мехом и с когтями. Я ощущала его так же, как Джейсона, будто он был связан с нами.

Мика свалился назад, крича «Не-е-е-ет!». Связь прервалась, и я на миг пошатнулась, будто пропала опора с какой-то стороны, но тут же рядом возник Натэниел, и мир снова стал прочным.

Мы стояли на коленях, связанные плотью, магией и кровью. На моих глазах рана на горле Жан-Клода зарастала, заживала, восстанавливалась, и наконец осталась только невредимая белая кожа, покрытая свежей еще кровью. Он залечил рану так быстро, что она не успела засохнуть.

Медовые, медово-карие глаза. Я вспомнила светло-карие глаза Белль Морт.

— Ты слышишь запах роз? — спросила я.

Бездонно-синие глаза Жан-Клода обернулись ко мне.

— Роз? Я слышу только запах твоих духов и кожи. — Он еще понюхал воздух. — И крови.

Натэниел и Джейсон забылись в чуде наплыва силы, но никто, кроме меня, запаха роз не слышал. Когда-то я слышала запах духов, которые одна такая Мастер Вампиров использовала для колдовства. Мой друг и коллега-аниматор Ларри Киркланд тоже тогда его услышал, но больше никто из тех, кто был с нами.

Я заглянула в глаза Жан-Клода — не зрением, а собственной магией — и нашла что-то. Что-то такое, что не принадлежало ему. Трудно уловимое. То, что она со мной проделала раньше, было как кувалдой между глаз, а это — как стилет в темноте.

Я нашла нить силы, свернувшуюся в нем, и как только эта сила столкнулась с моей магией, с некромантией, она развернулась, раскрылась, будто распахнули окно. Я сидела в комнате Белль Морт при камине и свечах, будто еще не изобрели электричества. Она была одета в белое кружевное вечернее платье, в занавесе собственных распущенных черных волос, а рядом с ее бледной рукой стояла ваза с красными розами. Она повернула ко мне взгляд огромных светло-карих глаз, и я увидела на ее лице удивление, потрясение. Она увидела меня, стоящую на коленях с мужчинами, а я — ее, сидящую у столика с розами.

И я отсекла ее, выбросила из Жан-Клода, как раньше выбросила из себя. Это было проще, потому что она не пыталась им овладеть, только чуть-чуть поднаправить, быть тем темным голосом в ухе, который чуть вытолкнет его за край.