Джейкоб вытаращил глаза:

— Ты распинался о демократии в действии с тех самых пор, как я вступил в клан. Теперь ты берешь свои слова обратно?

— Не все. Но мы не выбираем ни Фреки, ни Гери, ни Хати и Сколля. Мы не выбираем Ульфрика. Почему мы должны выбирать лупу?

— Она же трахается с Нимир-Раджем! Хотя бы поэтому она уже не может быть лупой.

— Это мои проблемы, но не твои и не стаи.

— Ты тоже собираешься ее трахать? Думаешь, Нимир-Радж поделится?

Ричард начал было отвечать, но первым заговорил Мика, выступив из публики. Телохранители сопровождали его с двух сторон.

— А почему бы не спросить Нимир-Раджа?

Ричард посмотрел на меня вопросительно. Я пожала плечами.

— Спроси его, Джейкоб, — велел Ричард. Кровь почти перестала капать у него изо рта.

— Ты не против, если Ульфрик будет трахать твою Нимир-Ра?

У Джейкоба все еще хлестала кровь как из недорезанной свиньи. Грудь, живот, даже перед шортов пропитались кровью.

— Я согласен на все, что пожелает Анита, лишь бы она оставалась моей Нимир-Ра и возлюбленной.

— И ты готов делить ее с другим мужчиной? — спросил Джейкоб недоверчиво.

— С двумя другими мужчинами, — ответил Мика.

Тут почти все на него уставились. Я тоже посмотрела, но в основном меня интересовала реакция других, в особенности Ричарда. У всех был вид шокированный, у Ричарда — задумчивый, будто Мика сделал наконец что-то такое, что ему не противно.

— Она — слуга-человек Мастера Города. То, что она моя Нимир-Ра, этого не отменяет. Я ощущаю метки, которые их связывают, и это не такая связь, которая может порваться, как и метка, связывающая ее с Ульфриком.

— Ее с Ульфриком не связывает ничего, кроме ее собственного упрямства. И его упрямства, — не сдавался Джейкоб.

— Ты так думаешь? — спросил Мика.

Джейкоб заколебался. Кровь из носа наконец стала останавливаться.

— Если ты думаешь, что у них есть особая связь, значит, ты видишь то, чего я не вижу.

— Чего никто из нас не видит. — Это добавила Пэрис, протолкавшись в передние ряды.

— Я — Нимир-Радж. Конечно, я вижу то, чего не видите вы.

Это была просто констатация факта.

— Но я — Гери, третий от трона в нашей иерархии.

— Вот Ной, он у нас третий после меня. Думаю, если его спросить, он скажет, что тоже не видел того, что видел я. Третий после Нимир-Раджа или Ульфрика — это не то же самое, что первый.

Я подавила в себе желание благодарно взглянуть на Мику. Мы еще находились на опасной территории, и до края ее было далеко.

— Не может быть, чтобы ты собирался делить лупу с двумя мужчинами, — заявила Пэрис. Она пробилась вперед и встала перед Ричардом, повернувшись ко мне спиной. Это было либо оскорбительно, либо глупо. Может быть, и то, и другое.

Ричард поглядел на нее с трона, и взгляд этот не был дружелюбным. Мне почему-то показалось, что у Пэрис все равно мало шансов стать лупой — по крайней мере если выбирать будет Ричард. Я бы могла ей сказать, что секс — это не ключ к сердцу Ричарда. Нет, он очень любил это занятие, но не так, чтобы считать его главным, особенно если секс мешал тому, что он действительно считал главным. Это была ошибка — или одна из ошибок, — которые допускала по отношению к Ричарду Райна. Она его тоже никогда по-настоящему не понимала.

— Но ты не можешь по произволу решать, что нам в этом вопросе не нужно голосование, — сказал Джейкоб.

— Ошибаешься, могу.

Я встала рядом с Джейкобом:

— Это и значит быть Ульфриком, Джейкоб.

— После всех этих прекрасных разговоров ты возвращаешься к диктатуре, — бросил он.

— На сегодня достаточно, что Анита — моя лупа, и это не будет изменено. Все остальное можем обсудить потом.

— А я говорю, что мы поставим на голосование, хочет ли стая возврата к диктатуре, — не сдавался Джейкоб.

— Если тебе не починят нос, он так и зарастет кривым, — напомнила ему я.

— А ты не лезь, — окрысился он на меня.

Ричард подозвал мужчину с короткими каштановыми волосами и аккуратными усиками. Тот скинул с плеч рюкзак и начал вытаскивать оттуда медицинские инструменты.

— Почини ему нос, — сказал Ричард и обернулся к Сильвии. — Когда его перевяжут, возьми несколько человек и сопроводите Джейкоба в темницу.

По толпе прошел говор. Ясно слышимый голос, мне не знакомый, заявил:

— Не имеешь права!

Ричард обвел глазами толпу, и она затихла. Сила выходила из него, клубясь, как невидимый обжигающий туман, обволакивающий кожу и затрудняющий дыхание. Члены стаи уклонялись от взгляда, некоторые даже падали на землю, принимая позы подчинения — тело прижато к земле, глаза вверх, руки и ноги в кучку, маленькие и беспомощные, просящие только их не трогать.

— Я здесь Ульфрик. Тот, кто с этим не согласен, имеет право вызвать на бой вышестоящего, потом следующего, пока не станет Фреки, а тогда объявить себя Фенриром и бросить вызов мне. Если он убьет меня, то станет Ульфриком, и тогда может устанавливать любые правила, которые ему вздумается. А до того все на хер заткнитесь и выполняйте мои приказы.

Кажется, я никогда не слышала, как Ричард матерится. Молчание можно было резать ножом. И разрезал его Джейкоб, как я и знала. Он отпихнул усатого доктора, который пытался прикрыть его нос чем-то вроде марли.

— Вернулась Анита, и у тебя снова появился хребет? И она будет вместо тебя убивать и пытать, как Райна для Маркуса?

Кулак Ричарда невозможно было проследить глазом. Только что Джейкоб стоял, и вот он лежит на земле, закатив глаза под лоб.

Ричард повернулся к остальным. Торс его был разрисован кровью, волосы горели в свете факелов витой бронзой. Глаза у него стали волчьими, янтарными и казались золотистыми на фоне более загорелой чем обычно кожи.

— Я думал, что мы люди, а не животные. Я думал, мы можем оставить прежние пути и найти что-то получше. Но все мы сегодня почувствовали, как Анита и ее леопарды сливаются вместе. Во что-то хорошее и надежное. Я пытался быть умеренным и добрым, и вот к чему это нас привело. Джейкоб сказал, что Анита — мой спинной хребет. Это не так, но она делает нечто правильное, что я упустил из виду. Если доброту вы не приемлете, попробуем что-нибудь другое. — Он глянул на меня своими нечеловеческими глазами и сказал: — Пойдем за твоим леопардом. Надо его вытащить из темницы, чтобы освободить место для Джейкоба.

Он легким шагом пошел в лес, предоставив нам следовать за ним. Вопроса, что делать дальше, не было — мы устремились следом. Мы следовали за Ульфриком, как полагается следовать за монархом, если он не зря носит этот титул. Впервые я подумала, что, быть может — только быть может, Ричард все-таки станет Ульфриком.

Глава 26

Темница — это был круглый металлический люк в земле. Он находился посреди поляны. По краям люк окружали кусты жимолости, такие густые у земли, что казалось, будто здесь почва нетронутая. Я бы не нашла люка, если бы не знала, что он здесь есть.

Такая подземная темница называлась еще oubliette.Это французское слово означает местечко забвения, но перевод не точен. На самом деле это такое место, куда ты помещаешь тех, кого не собираешься выпускать. Обычно оно, делается в виде ямы, куда сталкиваешь человека, а обратно ему не выбраться. Ты его не кормишь, не поишь, с ним не говоришь и вообще ничего не делаешь — просто уходишь прочь. В одном шотландском замке нашли такой вот oubliette,в буквальном смысле замурованный и забытый и обнаруженный только в наше время, когда замок перестраивали. Пол был усеян костями, и среди мусора нашлись карманные часы восемнадцатого века. В каземате была отдушина, откуда был виден обеденный зал и доносился запах еды, пока заключенные умирали от голода. Я помню, еще подумала, а слышны ли были обедающим крики из отдушины. Обычно такие темницы бывали более изолированы, так что о попавшем туда пленнике можно было вообще больше не думать.

Двое вервольфов в симпатичном человеческом облике нагнулись к металлу и начали отворачивать два массивных болта. Ключа здесь не было — закрепи болты и иди себе спокойненько. Мать твою так.